Поиск по определению философская поэзия востока, поиск по маске р****, помощник кроссвордиста, разгадывание сканвордов и кроссвордов онлайн, словарь кроссвордиста.. Философская поэзия развивается не только в русле романтизма, ее художественные открытия 20-30-х годах в немалой степени определены становлением в русском искусстве реалистического метода. Пушкин в романе «Евгений Онегин», поэме «Медный всадник» и лирических.. Таким образом, в суждениях о философской поэзии особое значение приобретает не только характеристика содержания, но и оценка способа воплощения его в речевой форме лирического высказывания, которая отличается от прозаического повышенной метафоричностью.
Библиотека > Культура Востока > Поэзия и проза ислама короткое яркое изречение философского характера; газель - лирическая любовная песня.
Интернет- журнал молодых писателей России ПРОЛОГ. Произведение. Евгения Коробковаг.
Челябинск. ЧУЖОЕ И БЛИЗКОЕО стихотворении «Камбала» Мун Тэ Джуна. Анализировать лирику Востока непросто. Без знания особенностей философии и культуры страны, трактовка даже самого простого на взгляд европейца стихотворения, может оказаться неверной. Вряд ли человек, не приобщенный к традициям Востока, способен осознать и глубокий подтекст, и характерные для восточной философии символы стихотворения, и оценить отсылы к великим произведениям прошлого. Тем удивительнее, что несмотря на все сложности, поэзия корейского поэта Мун Тэ Джуна не кажется русскому читателю чужой, незнакомой, закрытой. Образный строй, сравнения, метафоры, лирический импульс - все это встречает отклик, кажется хорошо знакомым и понятным.
Мун Тэ Джун родился в 1. Кореи. Литературное сообщество этой страны не раз удостаивало его звания "Лучший поэт года".
Диалог культур – диалог о мире и во имя мира. Философская лирика Ду Фу. «Природа и Человек в китайской поэзии слились в нерасторжимое единство»[1, с. 196]. В лирике великого поэта Ду Фу за пейзажем стоит сам поэт или его лирический герой со своими мыслями и. Лирическая поэзия Древнего Востока : [Сборник] / отв. ред. И.М. Дьяконов; сост. Лирическая поэзия Древнего Двуречья; Песнь песней; Древнеегипетская лирика. . Рифмы не было в Европе, в то время, как на Востоке она не только что. племен Аравии сложилась замечательная школа лирической поэзии. короткий и на свободную тему – любовную или философскую.
По мнению Мун Тэ Джуна, человек живет в мире, где с каждым днем становится больше "тени" и "слез", поэтому свое поэтическое призвание он видит в том, чтобы "записать свое грустное время". Анализируемое нами стихотворение "Камбала" было опубликовано в одноименном сборнике поэта, вышедшем в 2. Корее. КАМБАЛАВ кислородной маске она лежит в шестиместной палате номер 3.
Кимчон", сражаясь с раком. Она лежит, словно распростертая на полу камбала. Я еще одной камбалой ложусь рядом с ней. Когда взгляды двух камбал пересекаются, у нее вдруг хлынули слезы.
Худая до изнеможения, она плачет, а ее глаза почти что слились в одно. Она видит только смерть, а я вижу ее прошлые дни - синие, как волны. Я вспоминаю ее жизнь в воде, как качалась влево и вправо. И вспоминаю ее тропинку и голоса кукушек, что летали по этой тропинке. Вспоминаю вечер, когда она варила тоненькую лапшу и несколько поколений ее семьи, у которых нет даже глиняной изгороди.
Её ноги постепенно отделялись друг от друга и постепенно раздвоились. Вспоминаю тот зимний день, когда ее позвоночник изогнулся, словно ветки под тяжестью снега. Ее дыхание становилось прерывистым, словно кора вяза. Теперь я знаю, кроме смерти ей больше ничего уже не видно. Я знаю, что один ее глаз безнадежно слился с другим. Я просто подплываю, качаясь вправо и влево, и ложусь рядом с ней в воде.
А она тихонько промакивает мое худое тело водой, которую она глубоко вдыхала с помощью кислородной маски. Стихотворение "Камбала" можно назвать "лирическим документом".
Установка на документальность и достоверность дается в первой же строке: "в кислородной маске она лежит в шестиместной палате номер 3. Кимчон", сражаясь с раком". В этих страшных словах нет ни эмоции, ни поэзии.
Только цифры, ничего не говорящее нам название больницы, диагноз. Все очень буднично, реалистично и обезличенно, как в медицинской сводке. Так могла бы начинаться проза, но не лирика. Но именно из этой страшной статистической строчки вырастает прекрасное и проникновенное стихотворение, вызывающее у читателя ответную боль и чувство сострадания.
Сухая строчка - это дверь в больничную палату, за которой - трагедии человеческой жизни. Кто- то из великих говорил, что для того чтобы справиться с реальностью, нужно опоэтизировать ее. В свое время драматургу Иону Друцэ удалось опоэтизировать приемник "Беларусь".
В пьесе "Святая Святых" приемник стал символом страданий конкретного человека. Трудно представить себе, каким большим мастером нужно быть и какое большое сердце иметь, чтобы опоэтизировать такую мрачную, такую антипоэтичную реальность бытия как смерть от рака в переполненной палате корейской больницы. Лирический герой, движимый чувством сострадания к больной, ложится подле: "я еще одной камбалой ложусь рядом с ней". В этом жесте - столько любви, сострадания, желания разделить боль человека, которому уже нельзя помочь, - что человеческое сердце мгновенно отзывается. Глубоко личностная, интимная деталь трогает читателя, заставляет его сопереживать наравне с самим автором.
И, думается нам, в этом ответном сострадании кроется сверхзадача стихотворения, о которой мы поговорим позже. Понятно, что поступок лирического героя не совсем обычен.
Тем удивительнее встретить похожее описание в стихотворении нашего современника Фазира Муалима. Когда умирала моя мама, она, даже в неясном сознании, долго держала мою руку.. И я прилег рядом с умирающей мамой, не отпуская ее руки. Я чувствовал, как время от времени, все реже и реже, дергалась одна вена на тыльной стороне ладони".
Ф. Муалим. Вот тебе моя рука - праведная, правая../ И так далее. М.: ЛДГ, 2. 01. 0. С. 4. 8.). Фазир Муалим и Мун Тэ Джун - носители восточной культуры. Возможно, сходство двух стихотворений обусловлено общностью мировосприятия или особенностью традиций.
Но разве менее значимым от этого представляется европейцу описанный в стихах поступок? В отличие от стихотворения Фазира, обращенного к матери, в стихотворении Мун Тэ Джуна не указывается, кем приходится умирающая лирическому герою. Возможно, наше предположение и неверно, но мы склонны думать, что Мун Тэ Джун говорит о возлюбленной. Неслучайно два героя стихотворения сравниваются с камбалами, а вода присутствует в стихотворении то в виде слез, то в виде снега, то в виде жидкости, которой умирающая "промакивает" лежащего рядом с ней человека.
В восточной поэзии две рыбы в воде означают физическую близость. Судя по всему, последнюю строку "а она тихонько промакивает мое тело водой, которую она глубоко вдыхала при помощи кислородной маски" нужно воспринимать как метафору физической близости. Вода объединяет и "совокупляет" двух возлюбленных. Но автор хочет сказать больше: переходя в новое состояние, женщина делится им с возлюбленным, остающимся на земле. И в этом заключено сострадание умирающей в ответ на сострадание, которое ей дает живой человек. Таким образом, абсолютно физиологическая подробность последнего мгновения жизни превращается в стихотворении в прекраснейший момент единения жизни, смерти и любви. Несомненна связь основной идеи стихотворения с философией буддизма, в которой сострадание является одной из наиважнейших установок для правильной жизни человека.
Обрести нирвану можно в том случае, если сострадание переходит в великое сострадание, то есть чувство, текущее спонтанно, выражающееся в желании, чтобы все избавились от страдания, как любимый ребенок от несчастья. Удивительно то, что читателю совершенно необязательно знать это, чтобы постичь красоту и художественную справедливость финала.
Стихотворение прочитывается и понимается на чувственном уровне. Автор заставляет сострадать даже непосвященного читателя. Во многом это явление происходит потому, что большинство образов понятны современному русскому читателю.
Не всегда образы стихотворения могут пониматься так, как предполагает традиционная восточная поэзия, но даже неправильная трактовка складывается в стройное и единое целое, практически не противоречащее мысли корейского поэта. Например, в строке "я вспоминаю ее тропинку и голоса кукушек, что летали по этой тропинке среди бела дня", тропинка совершенно однозначно воспринимается нами как символ жизненного пути "маленького человека". Кукушки, "что летали по тропинке" - понимаются как символ времени и намек на скоротечность жизни, (хотя в восточной поэзии кукушка - это образ любви). Когда автор говорит о ногах, которые "разделились друг от друга и наконец раздвоились" читателю приходит на ум образ андерсеновской русалочки.. Вне всякого сомнения, автор совсем не имел в виду русалочку, но мысль его перекликается с андерсеновской. Мун Тэ Джун пишет о раздвоившемся хвосте, о позвоночнике, изогнувшемся, "словно ветки под тяжестью снега" - и здесь, вероятнее всего, приводит метафорическое описание проявления любви как физической близости. Значит, и его женщина, как и русалочка, пожертвовала счастьем ради земной любви и ступила на путь страданий.
Темным" и недостаточно понятным в стихотворении выглядит упоминание о слившихся в один глазах женщины. По нашему предположению, здесь имеется в виду намек на одноглазого буддийского святого Арьядеву, который, согласно легенде пожертвовал из сострадания один глаз. Указывая на сходство умирающей с образом Арьядевы, поэт подчеркивает святость и правильность жизни возлюбленной, поднимает тему сострадания и, возможно, намекает на учение Арьядевы. Как известно, философия Арьядевы посвящена осмыслению пустоты. Учитывая, что в своей поэзии Мун Тэ Джун и сам исповедует "эстетику пустоты", обращение к Арьядеве выглядит обоснованным. Но к той же мысли можно прийти, и не прибегая к буддийской символике: женщина плачет, от этого кажется, будто ее глаза слились в одно и она видит впереди только пустоту, только смерть, однако лирический герой видит и то, что стоит за смертью: жизнь, наполненную любовью и страданием. Если говорить о художественных приемах стихотворения, нельзя не сказать о кинематографичности "Камбалы".
Уже в первой строчке мы видим чередование планов: сначала крупный (в кислородной маске), потом - средний (в шестиместной палате), потом - общий (в больнице "Кимчон") и, наконец, уход в метафору: "сражаясь с раком". Совершенно кинематографично выглядит и строка о лапше и глиняной изгороди: "вспоминаю вечер, когда она варила тоненькую лапшу и несколько поколений ее семьи, у которых нет даже глиняной изгороди". Связь между двумя объектами, кажущаяся алогичной (при чем тут изгородь, когда говорилось о лапше), обусловлена зрительной ассоциацией: тонкая лапша напоминает тонкие жердочки изгороди. Прием монтажа использован и в построении временного пространства: в стихотворении чередуются "белый день", "вечер", "зима", после которых приходит смерть. Действие в стихотворении не непрерывно, а дискретно, эпизодами, как в фильме. После сцены в больнице следует "перебивка" в виде воспоминаний лирического героя о море; после идет пейзаж с тропинкой и кукушками; следом - эпизод приготовления пищи, который снова сменяет пейзаж, но на этот раз не летний, а зимний и связанный с метаморфозой: женщина превращается в дерево. Кольцевую композицию подчеркивают финальные "кадры": снова "морская" перебивка и сцена в больнице.